Роман
Желание втащить Юлькиному отчиму распирает так, что в ушах эхом отдаётся пульс. Доктор Гумберт[1]нашего времени выискался! Останавливают лишь испуганные глаза Вики.
– Рома, извини, но мне надо идти! – Юля цепляется за мои руки, на мгновение сжимает их. На её худеньких плечах они смотрятся лапищами.
Отпускаю неохотно. От досады готов шлем об асфальт кокнуть. Небеса, Юля же себя перед всеми считает виноватой и обязанной! Кир с видом победителя удаляется, а она, с поникшей головой, бредёт за ним. Вика держится за сестру, но всё время оборачивается. Меня прошибает пот. А вдруг этот мудак сейчас поколотит Юльку? Или ещё чего хуже? Дожидаюсь пока странная семейка скроется в подъезде и бросаюсь следом. Пока лифт медленно ползёт вверх, я, перепрыгивая через ступени, несусь на двадцать первый этаж. Ворвавшись в свою квартиру, пробираюсь налаженным путём на соседскую лоджию. Дверь закрыта, окна зашторены, но одно из них приоткрыто. Замираю возле него, превращаясь в слух.
Голоса слышно плохо, да ещё кто-то сверлит в их квартире. Вспоминаю про строителей и с облегчением выдыхаю. Вряд ли при посторонних Кир тронет Юлю. Возвращаюсь на свою лоджию и грузно опускаюсь в кресло-качалку. Как быть? Пропадает девчонка.
Шорохи шагов и звук открываемой балконной двери выбрасывают меня из кресла. Прижимаюсь спиной к перегородке между нашими лоджиями.
– Юля, давай спокойно поговорим, – Кир взволнован, но не взбешён.
– Нам не о чем говорить. Уйди, пожалуйста!
– Куда это я должен уйти из своего дома?
– Хотя бы с балкона, – Юлин голос дрожит. – Из моей комнаты, в конце концов! Ты запретил мне заниматься пластикой и теперь я тренируюсь дома. Не даёшь встречаться с друзьями… Вообще не разрешаешь гулять одной. Мне скоро восемнадцать!
– Да, родная! Тебе скоро восемнадцать, – мурлычет Кир.
– Я тебе не родная!
– А какая же? Самая что ни на есть родная! Да не брыкайся ты!
Непонятная возня за стеной. Я уже готов выглянуть, но Кир вскрикивает и слышится звук пощёчины.
– Получила? Неделю на улицу не выйдешь. Чтоб даже из комнаты не высовывалась!
Хлопает дверь и до моего слуха доносятся тихие всхлипывания.
– Привет, Малыш! – выглядываю из-за перегородки. – Я Карлсон. Хочешь полетать со мной?
Юля хлопает глазами и поспешно вытирает слёзы.
– П-привет! Ты всё слышал, да?
– Уши не затыкал. Перебирайся ко мне!
– Что значит перебирайся? – Юля в одной футболке и ёжится от холода.
– Этот утырок тебя наказал? – сгораю от желания согреть мою кроху в объятьях.
– Да.
– В комнату к тебе в ближайшее время не сунется, – констатирую как факт.
– Нет. У нас рабочие сегодня весь день возятся. Кир сам сейчас пойдёт гулять с Викой.
– Значит, я могу тебя похитить. Пропеллера у меня нет, но я и не на крыше живу. Варенье и конфеты можешь не брать. У меня всё есть. Посидим кофе попьём.
– А вдруг Кир сейчас опять придёт?
– Дождись пока свалит и приходи ко мне.
– Он входную дверь на ключ запирает.
– Тогда, как я и предложил. План А. Перелезаешь через перегородку и всего делов.
– И часто ты так… В гости ходишь?
– Теперь буду часто, – отвечаю уклончиво. – А сейчас быстро в комнату и надень свой самый тёплый свитер. Поболтаем пока тут.
Юля убегает с лоджии, а я томлюсь в ожидании. Минута кажется вечностью.
– Ром, он никуда не пойдёт, – возвращается Юля. – Я боюсь уходить.
– Тогда праздник идёт к вам! – в мгновение ока перебираюсь к Юле.
Неведомая сила бросает нас друг к другу. Стоим, обнявшись, не в силах вымолвить ни слова.
– Мне казалось, – шепчет Юля, – я никогда больше никого не обниму.
– Кроха моя. Никому тебя в обиду не дам.
Окрик Кира из комнаты заставляет меня прижать к себе Юлю ещё крепче.
– Ты будешь обедать?..
***
Юлька
Не знаю, что произошло в объятьях Ромки. Но, заслышав голос Кира, я впервые не съёжилась, а взбунтовалась. Словно из моего копчика дракона выпустили, и он, промчавшись по позвонкам, поджёг каждый нерв и с огненной лавой вырвался наружу.
Глянув на Ромку, я прыгнула с лоджии в комнату:
– Да ты можешь оставить меня в покое? Два часа! Дай мне два часа! И тогда я, быть может, с тобой сегодня поужинаю у телевизора. – Хватаю одного за другим плюшевых медведей, которых мне Кир дарит по поводу и без, и швыряю в него. – Изображу любящую дочь и пай-девочку. А если не будешь лезть ко мне часа три, то надену гольфы и юбку-шотландку!
Кир, уворачиваясь от игрушек, отступает к двери. К нашему с Ромкой счастью, он не успел дойти и до середины комнаты.
– Юль, хорошо. Ты успокойся только. У нас же рабочие там… Я перегнул палку, извини… А ты реально со мной сегодня поужинаешь?
– Три часа! Тишины и покоя! Чтоб ни тебя, ни Вики! У меня зачёт завтра!
– Как скажешь, родная! Мир?
– Три часа!
– Не вопрос. Муха возле двери не пролетит.
– Мир, – выдыхаю с облегчением.
Кир подходит, и я позволяю себя обнять пятый раз. Я, как и он, тоже теперь считаю «обнимашки».
– Люблю тебя, малышка.
Проглатываю и это.
– Купить что-то ещё на ужин? – трётся Кир об мою щёку щетиной.
«Бритву и намордник», – прошу мысленно, а вслух произношу:
– Вике мороженое.
– Но ведь это будет ужин для двоих? – уточняет Кир.
– Непременно. – Выбираюсь из объятий отчима и дарю ему улыбку Моны Лизы. Не знаю почему, но я уверена, что мой новый друг Карлсон что-нибудь придумает. – Но Вику тоже нужно покормить. А сейчас дай мне три часа.
– Даже если в твоей комнате что-нибудь взорвётся, я не войду! – Кир вздёргивает мой подбородок, и я, впервые без страха, встречаю его обжигающий взгляд:
– Договорились.
Кир уходит довольный, а я, осмысляя свои нелепые обещания, бреду на балкон и утыкаюсь носом Ромке в грудь. Он молча обнимает меня. Я благодарна, что он не задаёт вопросы, на которые вряд ли есть вразумительный ответ.
– Пойдём ко мне, Юль.
– А если он всё-таки зайдёт?
– После тех пряников, что ты пообещала? Да не в жизнь. Но можем оставить ему твой дубликат.
– Это как?
– Сейчас, – Роман входит в мою комнату и сдёргивает покрывало с кровати. Скрутив его, запихивает под одеяло. Расправляет балдахин. – Это скорее для твоего спокойствия. Идём.
Рома ловко перебирается к себе на лоджию, а у меня дух захватывает, стоит глянуть вниз.
– Ромка, я боюсь! – прижимаю руки к груди.
– Вот тебе на! Я ж держать тебя буду. Для начала ногу наружу перекинь, а потом ко мне сюда. Видела, как я делал?
– Видеть и делать…
– Юль, не томи! Ты мне доверяешь?
– Да! – решительно перекидываю ногу через перила, но, глянув вниз, тут же возвращаюсь назад. Топаю ногами: – Боюсь!
Рома молча смотрит на меня. Примирительно бурчу:
– Ладно. Давай ещё раз.
– Только вниз не смотри больше, – предупреждает Роман.
– А куда мне смотреть?
– На меня!
Со второй попытки всё проходит гладко. Роман втаскивает меня на свой балкон. Сердце шарашит, как взбесившийся заяц в клетке, руки-ноги трясутся.
– Получилось, – шепчу восторженно.
– Моя ты кроха! – смеётся Роман и кружит меня. – Видишь, теперь у тебя есть аварийный выход.
В комнате Романа на светлом кожаном диване дрыхнет рыжий кот. Даже ухом не ведёт в нашу сторону. Чёрный котяра развалился на письменном столе, поверх курсовой работы.
– Ты каким спортом занимаешься? – рассматриваю кубки в стеклянной витрине, возле уютного кресла из такой же кожи, что и диван.
– Рукопашный бой, – Роман стягивает с плеч куртку, и я залипаю на его крепких бицепсах. Мне снова хочется прикоснуться к ним. Почувствовать их мощь. – У меня тепло, а на кухне вообще жара. Хочешь, сними свитер.
И тут же сам стягивает его с меня. Берёт за руку и тащит на кухню.
– Блины с мясом будешь? – Лезет в холодильник и достаёт контейнеры. – Так, что тут у нас?
У этой кухни есть хозяйка, судя по сухоцветам в голубой вазе, куколкам в этнических костюмах и чайным сервизам за стеклянными дверцами. Порядок идеальный. Присаживаюсь на уголок стула.
– Ты с родителями живёшь?
– С мамой. – Роман включает кофеварку.
– А кем она?..
– Юль, давай сначала о тебе поговорим.
Сникаю тут же.
– А что про меня говорить? Ты уже и так всё понял.
– Где твоя мама?
– Пропала она. В Египте, год назад. Поехала с Киром на дайвинг и не вернулась.
– Тело нашли? – Роман ставит на стол кофе.
– В том-то и дело, что нет. Мать сертифицированный, очень опытный дайвер. Не могу поверить до сих пор.
– А Кир? – Роман дует на пальцы, обжигаясь тарелкой с блинами.
– Тоже. Они познакомились на Бали несколько лет назад. Как раз на дайвиннге.
– И что? Он так к тебе все годы и приставал?
– Нет, что ты. Хотя ему всегда нравилось играть в радушного папочку. Но где-то месяца за три до исчезновения матери, я почувствовала его пристальное внимание к своей персоне. После того, как маму признали погибшей, Кир оформил опекунство.
– А почему он? Бабушки, дедушки. Где все эти люди? И где твой родной отец?
– Отца я не знала никогда. А мамины родители – океанологи и давно уже живут в Австралии. С мамой они мало общались. У неё характер неуживчивый. Кир её четвёртый муж.
– Надеюсь, ты не такая ветренная, – подмигивает Роман, уминая блины.
Вздрагиваю от хлопка входной двери.
– Кто это? – шёпотом спрашиваю.
Роман удивлённо смотрит на часы.
– Мама моя! Только что-то рано она сегодня.
На кухню входит светловолосая высокая женщина. Её можно было бы назвать красивой, если бы не тонкие губы и высокомерный взгляд. От него кусок блина застревает в горле, и я захожусь кашлем. Рома хлопает меня по спине.
– Здравствуйте, – наконец нахожу силы поздороваться.
– Мама, познакомься, это наша новая соседка. Юля.
– Почему ты не в институте? – Ромина мать рассматривает меня, как беспризорного щенка.
– У меня сегодня одна пара.
– И поэтому ты её решил пропустить?
– Мам, – осаживает Роман родительницу. – Это невежливо. Юля с тобой поздоровалась, а ты ей даже не ответила.
– Здравствуйте! – бросает мне Ромина мать и кивает сыну: – Пойдём поговорим.
Рома улыбается мне и подмигивает:
– Сейчас приду.
Из-за закрывшейся двери доносится высокий голос матери:
– Значит, девок таскать начал? Весна в голову ударила?
– Мама, успокойся! Это не то, что ты подумала.
– А что я должна думать? Пришла разок пораньше.
– Мама, я думал, ты доверяешь мне. И не кричи!
Судя по звукам, Рома увёл маму в комнату. На автомате навожу на кухне былой порядок. Слёзы душат – радость была короткой.
Рома дёргает дверь на себя и цокает языком:
– Оу! Ты уже тут фэн-шуй навела. Идём в мою келью.
В коридоре опять сталкиваюсь с Роминой мамой. Она проходит мимо с видом оскорблённой добродетели. Рома кланяется ей вслед:
– Доброго тебе вечера, королева-мать.
Она оставляет кривляния сына без ответа.
– Не обращай внимания, – обнимает меня Роман за плечи и распахивает дверь в свою комнату. – Мама отходчивая. Переживает за мой диплом.
– А на кого ты учишься?
– На врача. Мы с тобой коллеги. – Роман поворачивает собачку на замке и, подхватив меня на руки, падает в своё кресло. – Тут нам точно никто не помешает.
– Рома, мне неловко, – пытаюсь выбраться.
– Из этих лап ещё никто не вырывался, – удерживает меня Роман.
– А многих эти лапы держали? – не сразу понимаю, что впервые в жизни мне всадила укол ревность.
– Юлька, не бузи! Давай лучше подумаем, что нам делать?
– Нам?
– Да, нам. Считай, я тебя под защиту взял.
– Ром, меня Кир убьёт, если ты меня так защищать будешь.
– Тебе когда восемнадцать?
– Да вот на днях. Тридцатого апреля.
– Ух ты, – чешет Роман подбородок. – Вот почему этот перец вокруг тебя такие танцы с бубном устраивает. С другой стороны, твои руки будут развязаны. Свалишь от него и всё.
– А Вика? Как я её оставлю? – пальцы сжимаются в кулаки.
– Она его дочь?
– Да.
– Ну и чего ты паришься? Он же своего ребёнка не тронет, – Роман подносит мой кулак к губам и целует его.
– Кто знает. Кир точно безумный последний год ходит. Не хочу думать плохо, но мне почему-то кажется, что не всё чисто в истории с гибелью матери. – Мне странно говорить об этом с человеком, которого я едва знаю. Давно никому не доверяла.
– На этот вопрос могут ответить только двое, – вздыхает Роман и треплет мою коленку.
– Кто второй?
– Твоя мать. Ведь ты тела не видела?
– Не видела.
– А значит, есть надежда её найти! – Роман хитро смотрит на меня. – Как ты смотришь, чтобы отметить день рождения в Египте?
– Уф! Это как?
– Я куплю нам билеты. Видишь ли, у меня тоже есть сертификат дайвера. Я с родителями долгое время каждый год на морях бывал. И у мамы есть знакомые дайверы в Хургаде.
– А деньги?
– На поездку найду.
Хватаюсь за голову, пытаясь уложить в сознании грандиозные планы.
– Ну что? Согласна? – подбрасывает меня на коленях Рома.
– Согласна, – киваю. – Только дожить бы до поездки.
– Ах, да! Похотливому папочке мы хвост прижмём. Не переживай.
– Как? Я сдуру сегодня такого наобещала.
– Да, я тоже прибалдел. Эх, не тому ты парню перцем в глаза прыснуть хотела. С Киром на его языке разговаривать надо. Осталось продержаться несколько дней. Давай думать, как день простоять да ночь продержаться.
[1] Персонаж романа В. Набокова «Лолита», 1955г.